Пытаться рассказывать о новой картине радикального французского режиссера дело не благодарное. «Не понравилось» – значит ты просто «не понял глубокого замысла» и не имеешь «тонкую душевную организацию», ну а если смог ощутить все грани, откинув предрассудки, и прочувствовать замысел творца – «добро пожаловать в клуб». Любая аргументация «за» или «против» не может быть воспринята без личного отношения к радикальному взгляду Ноэ на нынешний кинематограф или происходящее в современном искусстве. Новая картина режиссера именно такая: острая, спорная, яркая и очень сумбурная, не позволяющая зрителю остаться равнодушным.
Возможно, «Экстаз» лучшая работа Гаспара Ноэ, попавшая в нерв «понимающих» и фанатов нового искусства. Вот только ее все равно это сложно назвать фильмом.

Тринадцать лучших танцоров, прошедших тщательный отбор, готовятся к предстоящему турне по Америке. Репетиция проходит в закрытой студии, отдаленной от города. Транспорт приедет за ними лишь утром. Закончив финальный прогон, трупа решает устроить вечеринку: DJ заводит пластинку, бокалы наполняются сангрией, а танцоры погружаются в ритм, не подозревая, что в безобидный напиток подмешано ЛСД. Ночь превращается в личный ад каждого танцора, обнажив животную натуру и выплеснув скрытые желания. Теперь главное для них не остаться самими собой, а просто дожить до утра.

С первых минут становиться понятно: Гаспар Ноэ претит обыденность, логику и привычные законы повествования. Красивый план окровавленной девушки, ползущей в снегу, неожиданно завершится финальными титрами, интригуя зрителя уже на 3 минуте. Сославшись на ошибку монтажа и перемотав пленку, картина возвращается к началу повествования, показывая стилизованные по VSH кадры интервью с будущими танцорами. Вокруг старого телевизора расставлены книги и видеокассеты, повлиявшие на творчество режиссера и вдохновившие его на эту картину: Пазолини, Ардженто, Фассбиндер, Банюэль с Дали и конечно же Линч. Эта неприкрытая любовь будет ощущаться в каждой секунде картины, порой затмевая самого Ноэ.

Представьте себе большой банкетный стол для «синефилов», состоящий из технических и визуальных отсылок, как дань уважения более именитым. Любители поиска вшитых аллюзий, действительно смогут испытать экстаз. Где-то в середине повествования зрителю все-таки напомнят о начальных титрах, из чего будет несложно догадаться, чем закончится картина, а периодически всплывающие надписи в духе: «смерть — это невероятный опыт» или «жизнь — это коллективная невозможность», вызывают недоумение и окончательно собьют с толку. Пытаясь удивить зрителя, Ноэ попадает в ловушку предсказуемости, понимая любой типичный повествовательный прием здесь просто невозможен, зритель просто привыкает и перестает удивляться.

Главная проблема – это бессмысленность таких приемов, мало влияющих или хотя бы помогающих повествованию. Со стороны это больше походит на человеческую эксцентричность «никак у всех», которая становится легко считываемой, а переизбыток прямых заимствований превращает действие в киноальманах лучших творческих идей других авторов.

Режиссерская претенциозность идет картине во вред, придавая излишнюю глубину, отвлекающую от основной идеи. Первоочередная цель «Экстаза» – погрузить зрителя в эмоциональный экстракт безумия, окрашенный возбуждением, страхом, ненавистью и одиночеством. Такой яркий набор довольно простых первобытных чувств требует максимальной простоты и художественной отстраненности, которая не присуща творческому подходу Ноэ, но несмотря на отвлекающие факторы, режиссеру все-таки удалось погрузить зрителя в центр наркотической вакханалии.

Сам творческий процесс строился на максимальной творческой свободе. Фактически в картине поставлен лишь начальной танец, все остальное это импровизация, следующая общей повествовательной концепции. Первыми от этого пострадали диалоги, представляющие собой размышления о том, кто кому и как «вдул». И единственная заслуга малочисленность. Возможно, режиссеру стоило зайти дальше в своем радикализме и сделать немое кино.

София Бутелла единственная профессиональная актриса, все остальные герои — это танцоры отобранные Ноэ. Во многом на их танцевальной импровизации и экспрессии строится происходящее вокруг безумие. В какой-то момент все действие походит на сектантский обряд вызова дьявола, наполненное своеобразными жертвоприношениями, пугая и одновременно завораживая. В какой-то момент «Экстаз» превращается в иммерсионный спектакль, на который зритель не может влиять, но полностью ощущает, подглядывая за каждым участником.

Это удается благодаря блистательным техническим приемам. Тут и великолепная работа оператора Бенуа Деби, которую можно было насладиться еще в предыдущей работе Ноэ «Любовь». Камера позволяет стать наблюдателем, документируя постепенную потерю психического равновесия и ориентации в пространстве все персонажей. По началу еще пытаешься следить за склейками и цельными кадрами, но постепенно просто отдаешься происходящему на экране, чтобы потерять любую связь с реальностью ближе к концу. Фантастическая работа с цветом, разделяющим студию на зоны, в совокупности с музыкой, фактически превращающейся в одного из главных персонажей фильма, становятся важным оружием в руках режиссера. Аудиовизуальное исполнение постоянно нагнетает тревогу, от которой зритель не может избавиться, даже сидя в удобном кресле кинотеатра.

Достаточно ли этого для полноценной картины? На мой взгляд нет. Сама идея показывать первобытный ужас наркотического опьянения не нова. Да, возможно этому не посвящали 1,5 часа экранного времени, но у Ноэ получился скорее аттракцион, больше подходящий на музыкальный видеоклип о вреде наркотиков с прекрасной стилистикой, фантастическим исполнением, танцами больше подходящими на экзорцизм и претенциозным повествованием, полным отсылок и упущенных экзистенциальных смыслов, за которые картина хотела бы ухватиться, но тонет в собственной экспозиции как самоцели.