Фигура Ларса фон Триера неразрывна с провокацией, которая не заканчивается на его радикальных картинах, продолжая жить в виде интервью полных спорных высказываний. Одно из них (о понимании Гитлера) превратило режиссера в персону нон-грата Каннского кинофестиваля. Игнорирование его фигуры растянулось на целых 7 лет, но не было столь заметным. За это время Триер успел снять лишь «Нимфоманку», в прокате ставшую дилогией (оригинальная версия длится 5 часов), вышедшую на экраны почти 5 лет назад. Съемки новой картины начались лишь в начале 2016 года, а весь следующий год занимал ее препродакшн.
2018 стал своеобразным прощением и возвращением режиссера в Канны, хотя Триер не сразу согласился на показ своего нового фильма. Оргкомитет фестиваля не хотел включать его в конкурсную программу, что не устраивало режиссера, который все же пошел на уступки. Это не помешало картине стать одним из главных событий фестиваля, вызвав очередной скандал из-за ее чрезмерной экранной жестокости и неоднозначного посыла.

Джек – маньяк, страдающий от обсессивно-компульсивного расстройства, работающий простым инженером. В своем «хобби» он настоящий «архитектор», превращающий убийства в личные инсталляции. Для него, они становятся способом самовыражения, сравнимым с настоящим творчеством. Убийства получаются превосходно, ведь за 12 лет плодотворной работы и большого послужного списка, его так и не смогли поймать. Единственное, что не выходит у Джека, это строительство собственного дома, для которого у него не выходит найти подходящий материал и форму, позволяющих ему стать настоящим архитектором.
Изначально Триер задумывал сериал из 8 серий, это сильно отразилось на его структуре. Фильм разделен на 5 глав с завершающим эпилогом. Истории — это воспоминания, в которых Джек рассказывает ключевые моменты жизни и становления на путь маньяка. В каждой из них он немного разный и не всегда вяжется с предыдущим воплощением, превращая свою фигуру в настоящую загадку. Все это подано в форме беседы героя с таинственным закадровым голосом и размышлениями о творчестве, музыке, архитектуре, религии и любви.

Первое, что бросается в глаза, излишне натуралистичная жестокость, отводящая на второй план любые мотивы и сочащийся отовсюду радикальный нигилизм. С этим тяжело примириться по ходу повествования, ведь в действительности все выглядит еще хуже, чем описывается.
От рук Джека не застрахован никто, жертвой может стать случайная попутчица, подружка, мать, бизнесмен, продавец, ребенок и даже утенок, для которых припасены изощренные формы расправы, начиная с простого удушения и заканчивая извращенным людским сафари. По мере развития сюжета главного героя заводят все более сложные подходы к его «творчеству». Орудия, как и убийства столь же разнообразны: от подвернувшегося в руки домкрата, до пули с цельнометаллической оболочкой, поиски которой превращаются в мучение.
В совокупности все это переходит любые нормы морали и границы, которых придерживается цивилизованное общество, вынуждая зрителя отворачивать голову от проявлений экранной жестокости. Это не идет в сравнение с фильмами ужасов, где кровь льется ручьями, а головы отлетают от простого удара. Триер даже не пытается играть натуралистично, отстреливая голову ребенка точным выстрелом из охотничьего ружья, озаряя лицо героя сакральной улыбкой наслаждения, но именно такой подход и позволяет перешагнуть любые предрассудки. Зритель либо принимает это, понимая реалистичную абсурдность происходящего, вызывающую смех наряду с отвращением, либо просто не может смириться со взглядами и подходом, считая, что творец не должен опуститься до такого. Главное –  понимать, что Триер не пытается создать жестокость ради жестокости, скорее это попытка разговора без преувеличений, в котором ваш собеседник не умалчивает и не завуалирует действительность, исследуя окружающую нас жестокость и людское безразличие нетипичным подходом.

Происходящее имеет излишнюю карикатурность, намеренно издеваясь над современными тенденциями феминизма. Большинством жертв становятся именно женщины, которые поражают своей глупостью: нарочно провоцируют маньяка, доверчиво воспринимают самую очевидную ложь или просто не замечают опасность перед глазами, но реальный мир не таков, каким его видит главный герой. Все происходящее лишь воспоминания Джека, иллюстрация мыслей извращенца-социопата именно так воспринимающего свою действительность. Здесь мужское эго давно победило любые женские начала, а любовь стала неразрывна с восхвалением с жестокости и смерти, которые в голове героя являются истинным видом творчества. Убийство – его высказывание этому миру, ровно такое же как произведения архитектуры, скульптуры или литературы. Джек просто не замечает экстремальную форму самовыражения и вызывающий нигилизм своих теорий, вспоминая о Гитлере, Сталине и Моа, как о настоящих поэтах своей эпохи, а Бухенвальд становится своеобразным музеем, где проходили творческие инсталляции. 
Возможно, именно формой и обусловлен выбор мужского персонажа, транслирующего себя выше человеческого мира, ведь обычно главными персонажами Триера являются женщины.

Все собирается именно в мифах об искусстве и фигуре творца, а также понимании терминов «инженер» и «архитектор». Первый лишь читает и расшифровывает мир, второй же является непосредственным создателем, не только произведений, но и человеческих смыслов. К этой дилемме Джек постоянно возвращается, мечтая оставить после себя монументальное творение переживущее своего создателя, но сталкивается с объективной реальностью, в которой не может воплотить задуманное. Но также это переносит зрителя к теме депрессии и сложившимся представлении о настоящих гениях, творящих, лишь погружаясь в душевные страдания, ставящих по Триеру человека перед выбором пути маньяка или художника, но проблема кроется именно в однобокости таких суждений. В одном из своих интервью режиссер и пытался говорить о свете, который должен вести творчество, в глазах многих, опирающееся лишь на темные стороны души.
И все эти размышления неразрывны с творчеством Уильяма Блэйка и его понимания Рая и Ада, архитектором (и любимцем Гитлера) Альбертом Шпеером, пианистом Гленном Гульдом, исполняющим Баха, песней Дэвида Боуи «Fame», ставшей центральной еще в трейлере, иллюстрациями целых картин (самая броская «Ладья Данте» Делакруа) и сюжетом «Божественной комедии» с Данте и Вергилием.

«Дом, который построил Джек» спорное кино, которое очень легко ругать, но при желание не сложно и хвалить. Взгляд зависит не только от широты зрительских взглядов, во многом это комплексная история, постоянно взывающая к вашей эрудиции и собственным психологическим рамкам. Одним фильм покажется жестокостью ради жестокости, другие смогут увидеть хотя бы часть заложенной глубины, наполненной черным юмором за гранью фола и нескончаемой иронией над современной действительностью, утопающей в безразличие и жестокости. Претензии в слишком извращенной и вызывающей форме тоже не беспочвенны. Если вам нравятся фильмы Триера, то добро пожаловать на отличную комедию, если нет или единственный фильм это «Меланхолия» – то стоит пройти мимо, но если вы лишь слышали об провокационной фигуре режиссера, «Дом, который построил Джек» отлично подходит для знакомства. Вы сможете увидеть довольно радикальный взгляд на современный кинематограф, аналогов которого на сегодня просто не существует. Где еще сейчас можно услышать сравнение приготовления сладкого-десертного вина и разложения человеческого трупа?